На главную

На предыдущую страницу

 

      Я еще не успокоился:

      - Боровик всего-навсего использовал одноразово Джо Маури для антиамериканской пропаганды и потом начхал на него. На исходе 1985 года Боровик прилетел из Москвы в Нью-Йорк с группой киношников снять документальный фильм о тамошних бездомных по заказу отдела пропаганды ЦК КПСС. Но попавшиеся Боровику бездомные все выглядели как грязные бродяги или психбольные. Как раз тогда меня, корреспондента «Литературной газеты» в Нью-Йорке, вызвали в советскую дипмиссию. И там генерал резидентуры КГБ сказал, что из Москвы поступила шифровка об оказании подмоги Боровику от Андронова, который опубликовал в его газете репортаж о лишенном жилья вполне интеллигентном бедняке Маури. Так вот этого американца должен Андронов свести с Боровиком. И мне пришлось подчиниться. Иначе в ту пору меня вышибли бы оттуда с первым рейсом «Аэрофлота» и выгнали бы из журналистики.

      - Не надо нам политики! – воскликнул Малахов.

      Однако я не унялся:

      - Боровик состряпал киноагитку благодаря Маури, за что американская пресса устроила истеричную травлю Джозефа. Боровик не единым словом не заступился за Маури. Это делал я один. Боровик не поделился с Маури ни грошом из своего киногонорара. За антиамериканскую агитку Боровика вознаградили министерским по рангу постом председателя Советского комитета защиты мира. Нынче Боровик пламенный антисоветский демократ. Вот он каков!

      Фанаты Малахова к его огорчению откликнулись аплодисментами. Он взмахнул ладонью в направлении рассевшихся напротив меня на двух диванах семерых мужчин и женщин. Среди них я приметил лишь одно знакомое лицо. Это был пожилой экс-полковник Виктор Баранец, нынешний военный обозреватель «Комсомольской правды».

      Баранец после жеста Малахова мгновенно оживился и начал задавать мне как бы каверзные вопросы о моей осведомленности насчет былых любовных похождений Маури в Москве. Я отвечал без утайки. Джозеф опять безмолвствовал. Баранец наседал:

      - Еще вопрос к Андронову!

      - Постойте полковник, - парировал я, - сначала ответьте на встречный вопрос. После чего я готов продолжать отвечать на любые вопросы.

      Малахов вмешался:

      - Я не против.

      Он ведь обожает скандалы, натравливая участников его шоу друг на дружку. Он решил, что наконец-то запахло жареным. Сексуальным. Ура!

      Но я разочаровал его:

      - Признайтесь, бывший полковник Генерального штаба нашей армии Баранец: что вы предприняли 4 октября 1993 года, когда десять танков вашей армии расстреляли прямой наводкой и подожгли парламентский Дом Советов. В те часы я был там внутри. Я был депутатом расстрелянного парламента Российской Федерации. Выжил. После штурма был избит прикладами автоматов Калашникова. Других шестьсот защитников парламента прикончили. А вы, полковник, чем занимались тогда?

      Баранец вскочил с дивана. Вскинул руку. Взволнованно гаркнул:

      - Я против ввода войск на улицы городов! Я против соучастия армии в политических разборках. Против убийства!

      Аудитория Малахова снова разразилась аплодисментами. Малахов сообразил, что такое шоу нужно срочно прервать.

      Он быстро вывел на сцену какого-то парня и молодую женщину с младенцем. Малахов объявил, что это супружеская чета – некий американец, его русскоязычная жена и их ребенок. Им никто не запретил теперь у нас пожениться в отличие от несчастной участи влюбленных Маури и Аллы при жутком советском бесправии.

      Нет никакой политики у шоумена Малахова? И все творится у него честно в прямом эфире?

      Молча я встал с дивана и ушел за кулисы. Вконец обалдевший мой американский гость последовал вскоре за мной. Наше пребывание у Малахова ограничилось 20 минутами.

      Из коридора мы вступили в комнату, где хранились наши куртки. Туда же явилась молодка, говорившая по-английски, и вручила Джозефу конверт с 30 тысячами рублей. Взяла у него расписку о получении телевзятки.

      Между прочим, теледоход Малахова за год – 60 миллионов рублей.

      Заснятое в роковой день 13-го октября малаховское шоу поныне отсутствует в телеэфире. Малахов, Добродеев, их менторы, кажется, струсили. И врут они телезрителям о своем вещании в «прямом эфире».

      Тем временем Малахов по-прежнему неугомонен. С воскресного 22 октября он запустил на канале Россия 1 его вторую программу «Стена». Это его плагиат американской денежной телеигры Wall. На эстрадной авансцене высится от пола до потолка сложная плоская конструкция с шестнадцатью мигающими лампами и пятнадцатью нижними отсеками с цифровыми столбцами тысяч рублей вместо долларов.

      Двое нанятых Малаховым эстрадников должны отвечать на разные им заданные вопросы и в зависимости от правильных или неверных ответов выигрывать или проигрывать деньги «Стены». Наивысший выигрыш – 60 миллионов рублей! Полный проигрыш – 0.

      На телепремьере «Стены» какие-то Маша и Петя под дирижёрством Малахова актерски вертелись перед денежной стенкой и нервозно жестикулировали, гримасничали, метались в имитации алчного возбуждения. Им в унисон Малахов приплясовал в своем супермодным костюмчике и модных массивных очках, за чьими стеклами виднелись его маленькие колючие глазки профессионального крупье казино. Словно в Лас Вегасе. И как там, малаховская «Стена» заговорила мужским чеканным голосом:

      СЧАСТЬЕ ЭТО ДЕНЬГИ!

      Таков воистину девиз кремлевского телевидения. Вместе с шулерством.

      По части шулерства тоже небезупречны на Первом канале ведущие супруги Евгений Попов и Ольга Скабеева в политическом шоу «60 минут». Это шоу так же, как у Малахова, недавний плагиат долголетнего американского телешоу «60 минут» Си-би-эс.

      Супружеский вариант российских «60 минут» демонстрируется дважды каждый будний день. Самые авторитетные и вроде бы почтенные гостевые ветераны шоу – Владимир Жириновский, Сергей Станкевич, Франц Клинцевич. Но кто они в действительности такие – скрывают почему-то Попов и Скабеева. Приходится напомнить.

      С Жириновским я познакомился осенью 1989 года на приеме в особняке посольства Пакистана на московском Садовом Кольце. В те дни посол Абдул Саттар гуманно помогал мне получить пакистанскую визу для поездки в приграничный с Афганистаном город Пешавар с целью переговоров там в прифронтовых штабах афганских моджахедов об их условиях освобождения захваченных ими нескольких сот советских военнопленных.

      Ради чего Жириновский явился в иноземное посольство я не ведал. Он подошел ко мне, представился и начал уговаривать присоединиться к организуемой им партии ЛДПР. Оказалось, что он, как и я, выпускник Института восточных языков при МГУ. Но помоложе меня. Я предпочел вежливо уклониться от вербовки неизвестного мне однокашника.

      Потом из чистого любопытства поинтересовался у других наших востоковедов – кто тот бывший студент и навязчивый политикан. Сведущие приятели уведомили, что юный студент-тюрколог по прозвищу Жирик был стукачем Комитета госбезопасности.

      Второй раз я столкнулся с Жириком полтора года спустя в главном дворце Кремля, где происходил съезд народных депутатов России. Тогда меня избрали депутатом российского Верховного Совета за мои усилия спасти из ада азиатского плена наших парнишек. А Жирик стоял в холле зала съезда и опять агитировал очень навязчиво всех вокруг него вступать в какую-то либерально-демократическую партию. Хотя никаких посторонних пришельцев внутрь Кремля суровая охрана не допускала без спецпропусков. Смекаете, кто опекал Жирика?

      Впрочем не буду дальше повествовать о нем отсебятину. В моем архиве сохранилось довольно много давнишних публикаций о Владимире Вольфовиче Жириновском: газетные, телетайпные, книжные. Начну с 12-страничного жизнеописания политика Жириновского в широко известном американском журнале «Вэнити Фейр» («Ярмарка Тщеславия») в сентябре 1994 года. Журналистка и биограф Жириновского (далее лаконично Ж.) Маурин Орт беседовала с ним в Москве, расспрашивала о нем его знакомых, отставных офицеров контрразведки КГБ, московских корреспондентов зарубежных пресс-агентств, раздобыла его персональные анкеты, даже детскую метрику и свидетельство о браке его покойной матери с юристом Вольфом Исааковичем Эйдельштейном.

      Родившийся в Алма-Ате малыш Вова имел до 18-летия отцовскую фамилию Эйдельштейн. Его мама, выйдя замуж, тоже стала гражданкой Эйдельштейн. Повзрослевший Владимир изловчился перед поступлением в столичный университетский Институт восточных языков (ИВЯ) заделаться Жириновским. Такова была фамилия первого мужа его матери, лейтенанта НКВД, умершего от туберкулеза за два года до рождения Вовы.

      Провинциальный абитуриент ИВЯ был осведомлен о том, что в 60-е годы евреи подвергались негласной дискриминации в госучреждениях, чьи кадры могли командироваться в капстраны.

      Уловки юного Жирика сенсационно выявили западные журналисты только из-за того, что современный патриций российской Госдумы популист Ж. афиширует себя как наиважнейшего заступника русского простонародья и пылко клянет всех евреев скопом, включая чужеземных, за любые беды русского населения России. В западной прессе прозвали Ж. «супернацистом», «русским Гитлером», «бешеным антисемитом». Но тем самым лишь приумножают его мракобесную саморекламу. Он изгаляется:

      - В целом идеология Гитлера ничего негативного в себе не содержит.

      Обвинявший Ж. в антисемитизме еще в 1994 году газетчик «Московского комсомольца» (затем депутат Госдумы) Александр Хинштейн считал парламентского соплеменника выродком: «Как мы помним из истории, самыми большими антисемитами всегда оказываются выходцы из еврейской среды».

      Хинштейн ошибся. Ж. ряженый антисемит. Ненастоящий. Он фэйковый во всем с юности до сегодняшней старости. В 2006 году Ж. посетил Израиль, устроил в Тель-Авиве пресс-конференцию и возжелал разжалобить израильтян его публичной горестью по поводу убийства родни в 1941 году на Западной Украине:

      - Мой дед Ицек Эйдельштейн, бабушка Ривка, ее дочка Рейза, моя внучка Люба были расстреляны в результате фашистской оккупации.

 

 

На следующую страницу