На главную

На предыдущую страницу

 

      Кузичев улыбчиво поблагодарил американца, чьи предки в гражданской войне между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом в середине 19-ого века поубивали и жестоко искалечили почти миллион соотечественников.

      Об этой истории Кузичев почему-то не напомнил Бому, которого именует приятельски Майклом. А тот не возражает против такой фамильярности и вообще в общении с русским приятелем ни разу не поспорил о чем-либо всерьез. Почему?

      Таким вопросом задался настоящий журналист из Нью-Йорка – корреспондент газеты «Уолл стрит джорнэл» Джеймс Марсон. Год назад он побеседовал с Бомом и насобирал о нем достоверные сведения. Включая биографичные.

      Майкл Бом родом из города Сент-Луис в штате Миссури. Там на городской окраине он трудился в небольшой страховой конторе. Эта провинциальная фирмочка якобы самостоятельно обзавелась откуда-то кучей долларов на авантюрную командировку молодого страховщика в заморскую Москву для учреждения в ней зачем-то миссурийского филиала. Но это, со слов Бома, оказалось «сложновато». И тогда некие меценаты заново перебросили вояжера в Нью-Йорк на спецвыучку русскому языку без американского акцента в соответствующей «школе» при местном университете.

      В 2007 году Бом опять пожаловал в Москву уже не в прежнем амплуа страховщика. Он был зачислен в редакционный штат англоязычной газетенки «Москоу таймс». Она издавалась раз в неделю и распространялась совершенно бесплатно в элитарных кафетериях, холлах отелей, залах аэровокзалов. Наиболее завлекательной публикацией в «Москоу таймс» было рекламирование в бывшем оплоте большевиков модных ныне ночных клубов гомосексуалов.

      Официально владельцами «Москоу таймс» были поочередно приезжий датчанин, группа финнов, какой-то голландец. Первоисточник их бесприбыльного спонсорства неведом.

      В редакции «Москоу таймс» Бом подвизался в качестве обработчика писем читателей. Для этого не требуется профессиональный журналист. Поэтому интервьюер Бома газетчик Джеймс Марсон именует соотечественника не журналистом, а «экспатом» по-английски («переместившимся» по-русски). Марсон поясняет почему Бом, покинув в 2014 году «Москоу таймс», теперь на московском телевидении «пользуется большим спросом»:

      «Главная причина популярности Бома заключается в его добродушной готовности подвергаться резкой критике… Некоторые московские приятели м-ра Бома из либерального журналистского сообщества считают, что его попросту используют как «мальчика для битья», чье присутствие придает легитимность скандальным телешоу. Владимир Соловьев, ведущий телешоу «Вечер с Владимиром Соловьевым» говорит о м-ре Боме: «Мы его холим и лелеем». М-р Бом отказался сказать – получает ли он деньги за свои выступления на российских ток-шоу».

      О тех деньгах не говорит ничего и никогда телезрителям ток-шоу «Время покажет» постоянный партнер Бома ведущий Анатолий Кузичев. Между тем московский еженедельник «Собеседник» 7 июля 2017 года немного приоткрыл денежный телесекрет: «Коллеги из «Время покажет» похвастались, будто бы Бом в январе 2017-го подписал контракт с Первым каналом».

      В интернетном Яндексе авторы пяти сайтов утверждают, что ежемесячный телегонорар Бома составляет суммарно один миллион рублей. Знакомый мне федеральный телевизионщик поведал, что на центральных каналах американский Майкл Бом ценится выше всех прочих закупленных иностранцев – поляков, украинцев, немцев. Он получает сдельно за час эфира 120 тысяч рублей. А российский болтунишка – 30 тысяч рублей или еще поменьше.

      На всех политических ток-шоу федеральных каналов одни и те же дрессированные наемники как будто стихийно голосят, спорят, ссорятся, бранятся на забаву телезрителям по предписанному им сценарию взяткодателя. Его главное правило: получатель взяток не смеет отклоняться от навязанной телеведущим темы шоу. Можно разглагольствовать о русофобах на Украине, об агрессивности НАТО, о вашингтонских метаниях Дональда Трампа. Категорично нельзя – о кремлевской коррупции, о миллионах российских бедняков и горстке миллиардеров, о существовании политика по имени Алексей Навальный, о коррупционности звезд столичного телевидения и его хозяев.

      На днях мне довелось очутиться очевидцем обычной телевизионной взятки. Началось с того, что 6 октября прилетел из Нью-Йорка погостить у меня дома мой давний друг американец Джозеф Маури. Кто он такой – не буду сейчас рассказывать, так как сделал это неоднократно еще 40 лет назад в наших газетах и потом в книжке мемуаров, чей текст имеется в Интернете на моем сайте.

      Спустя пару суток после прилета Джозефа позвонила мне неизвестная женщина, назвавшаяся Инной Кесер, редактором телешоу «Андрей Малахов. Прямой эфир» на федеральном канале Россия 1. Она сказала:

      - Мы знаем о вашей дружбе с Джозефом Маури. Он жив? Если жив, то что вам известно сегодня о нем?

      - Джозеф жив, - ответил я. – Ему 88 лет. Здоров и бодр. Гостит у меня дома.

      Кесер сообщила, что ее шеф Малахов по рекомендации его босса Добродеева просит меня заполучить согласие Маури на телесъемку Джозефа вместе со мной в шоу Малахова. Как они, вероятно, проведали о московском визите Маури, не знаю.

      Весьма популярное шоу Малахова я не смотрю. Для меня было достаточным прошлое телезнакомство с его подобным предыдущим шоу «Большая стирка» - апофеозом скандальной пошлятины. Что же касается генерального директора Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании О.Б. Добродеева, то он впервые приобрел известность в 90-х годах, когда олигарх Гусинский сделал Добродеева своим управляющим телеканала НТВ. Далее Добродеев своевременно расстался с олигархом, проигравшим стычку с Владимиром Путиным.

      Теперь служительница Малахова и Добродеева разъяснила мне, что они намерены напомнить телезрителям не давние драматичные политические приключения Маури в России, а его любовь в молодости к русской девушке по имени Алла Голубкова. Об этом телередакторша прочла в моих мемуарах. И попросила меня извлечь по возможности из моего архива старые фотоснимки Аллы с Джозефом, помочь разговорить Джозефа о его русской любви и съездить с ним и телерепортерами на подмосковное кладбище, где есть могилка Аллы, погибшей от рака 6 октября 1999 года в Люберцах.

      К сожалению, я согласился, понадеявшись, что сумею в прямом эфире помешать Малахову превратить «лавстори» моего друга в пошлую скабрезность. И вот три осенних дня подряд я и Джозеф с мадам Кесер и ее фотокомандой маялись долгими часами в автопробках по пути в Люберцы на кладбище и обратно, посещали памятные Джозефу московские местечки, помогали операторам Кесер копировать мои архивные фото Аллы, ее снимки с Джозефом и даже его кремлевский снимок рукопожатия в раззолоченном зале летом 1987 года с Председателем Президиума Верховного Совета СССР и членом Политбюро ЦК КПСС Андреем Громыко.

      Заключительная съемка во главе с Малаховым и его аудиторией в студии рядом с ВДНХ была назначена на вечер 13 октября. Накануне Кесер огорошила меня коварным сюрпризом: это будет не прямой эфир, а последняя предварительная запись шоу. Хотя шоу Малахова рекламируется как трансляция прямого эфира, разоткровенничалась Кесер, 90 процентов шоу всегда изготавливаются заранее.

      Явно с целью подсластить обман Кесер заявила, что мне и Джозефу хорошо заплатят. Я ответил, что непродажен. Но коли Джо согласится на рублевый гонорар, то я не буду протестовать. Увы, я не отказался немедленно от продолжения безуспешной загодя игры с наперсточниками.

      Нет смысла, очевидно, описывать увиденную многими парадную часть малаховской студии. Она ограждена с тыла незримой телезрителям огромной занавеской. Позади нее узкое помещение. Туда ввели Джо и меня и проводили к щели выхода на эстрадную авансцену.

      Мы услышали как Малахов объявил, словно в цирке, чудесное появление из небытия перед его приглашенными фанатами знаменитого в бывшем СССР американца Джозефа Маури. И сразу же Кесер подтолкнула в спинуДжо вступить на эстраду. Там Малахов с лучезарной улыбкой пожал руку Джо, усадил на диван и сам расположился рядом.

      Меня не допустили на авансцену. Следующие десять минут Малахов патетично выкрикивал как в Нью-Йорке перед безжалостным выселением бедняка Маури из его арендованной жалкой коморки пожалел его и вызвал к нему спасительное сочувствие советского народа… выдающийся тележурналист Генрих Боровик!

      Тут же замелькали на колоссальном экране полученные вроде неизвестно откуда фотоснимки молодых Джо и Аллы. Малахов принялся скорбеть о том, что вне ведома, наверное, добросердечного Боровика беспощадное КГБ воспретило американцу и русской пожениться.

      В закулисье я выпалил Кесер:

      - Хватит издеваться. Баста! Ухожу отсюда.

      И зашагал к выходу в коридор. Она догнала меня:

      - Не уходите! Через минуту Малахов вызовет вас на сцену. Пожалуйста, не срывайте шоу.

      Я задержался только потому, что без меня Джо было бы трудно в одиночку добраться до другого края Москвы.

      Какой-то сигнал, быть может, поступил в ушной микрофончик Малахова. Он прокричал:

      - А теперь поприветствуем друга Джозефа Маури журналиста Иону Андронова!

      Кесер выпихнула меня на авансцену. Я не подал руки Малахову. Да он и не приблизился ко мне, увидев мою гневную физиономию. А между нами скорчился на диванчике Джо, не сознавая толком, очевидно, из-за чего конфликтуют эти загадочные русские. Ему вставили в ухо приемничек перевода русских реплик по-английски, но все равно он немногое понял. Я сгоряча окрысился на него по-английски:

      - А ну-ка, выложи им правду! Хватит тебе отмалчиваться и по-глупому таращиться.

      Джо растеряно пролепетал несколько фраз о том, что Андронов и его жена Валентина – единственные люди, которые дружески заботились о нем много лет.

 

 

На следующую страницу